Личность и религиозная философия Григория Сковороды

Два мистика - философский и исихастской

Мистика Сковороды - это философская мистика. Поэтому она неортодоксальная, потому что в философии не может быть никакой ортодоксии или ереси. Философия - это свободная деятельность человеческого разума и человеческого духа в целом.

Современник Сковороды Паисий Величковский является мистиком в пределах богословской ортодоксальной традиции. И его мистика ортодоксальная, и именно она способствовала возрождению православия, именно с учениками св. Паисия пришло в монастыре Российской империи, - в частности Оптину пустынь.

Можно сказать, что Григорий Сковорода и Паисий Величковский - оба ученики Киевской Академии - основали две традиции, в развитии привели к формированию двух разных типов мышления.

Традиция Сковороды - это традиция русской религиозной философии, которая была вся неортодоксальная, но всегда стремилась к тому, чтобы стать православной или заменить собой православную теологию. Эта линия упадок после смерти о. Сергия Булгакова.

Традиция Паисия Величковского сделала возможным исихастской возрождением в России XIX века, центром которого стала Оптина Пустынь. В теологии и религиозной философии эта традиция, основанная св. Паисием, смогла полноценно выразить себя только с появлением богословия о. Георгия Флоровского. И сегодня в православной мысли - теологии и философии - развивается только эта традиция.

Философия как практика

Религиозная философия Сковороды - это философия практическая, философия как духовные упражнения. Традиция такого понимания философии возникла в античности, продолжала существовать в средневековье и эпоху Возрождения, но пришла в упадок в Новое время. Согласно современным историками философии (П. Адо «Духовные упражнения в античности», «Что такое античная философия?") Первыми философию как единство теории и практики поняли Пифагор и Сократ. Искусство мыслить было при этом одной из практик. Необходимым фундаментом же для мышление было именно нравственное совершенствование, преодоление страстей, практика углубленного самопознания. Учение о философии как духовные упражнения было сформулировано в диалогах Платона, которые сами подводили человека к ряду духовных рождений или переродившимся. Духовные упражнения оказались в центре философии у стоиков. Именно благодаря этой античной традиции понимания философии как практики святые отцы называли христианскую аскезу «нашей философией», а титаны Ренессанса и Монтень понимали философию как жизненную мудрость.
Сковорода принимает идеал практической философии с платонизма и стоицизма. Согласно Платону, целью философии является воспитание разума, воли и чувственности человеческой души, а не для того теоретических знаний. Путь воспитания возможный для того, кто осознал, что его личность отличается от его тела, является духовным Я. Тот, кто со всей серьезностью примет эту первую истину, поймет, что страсти и понятия, которые обычно принимаются при желании и мысли, являются следствием влияния тела, а не порождены личностью самой по себе. Быть философом означает не только пережить этот поворот к внутреннему от внешнего, но и идти по пути философского воспитания учителем ( «Пайдея») и самовоспитания ( «софросине»). Вершиной этого пути есть мудрость. В этом состоянии душа уже приблизится к совершенству, будет близка к миру первопричин, будет ясно познавать Источник всех материальных и идеальных миров - благо. При этом философ стремится не только к познанию Истины, но и к блаженству, которым сопровождается это познание. С Платона Сковорода принимает общий замысел философии как духовного восхождения, с стоицизма - конкретные духовные упражнения по достижению бесстрастия, по воспитанию учащихся через написание писем с напоминаниями важных истин. Все философские произведения Сковороды написаны не в русле потуг современной философии открыть теоретическую истину и обобщить результаты наук, в технике «напоминание», которая была развита в платонизме и стоицизме. Душа сама по себе уже знает истину, но это знание является забытым - потому философ в живой беседе или с помощью диалогов напоминает истину. Цель философского общения в беседе или через произведения - и достижении озарения, инсайта, а не в передаче суммы знаний. Такая точка зрения платонизма. Согласно же стоиками, философия имеет определенное количество «догматов», то есть общих положений, учитель устно объясняет ученикам. Задача же писем учителя к ученикам, стихов, символических рисунков - напомнить о том, что говорилось устно. Учитель даже может писать самому себе, чтобы напомнить опознано и укрепить себя в установке бесстрастие. Все приемы античных философов были не только осознанные Сковороде, но и применялись им лично.

Когда философия мыслится только как теоретическая наука, то философ не обязан воплощать в своей жизни те принципы, которые он считает необходимыми для человечества. Например, некоторые современные теоретики рассказывают о необходимости экономить ресурсы земли, но исходя последние из лекционной аудитории не выключают свет. Для античных философов и их верного ученика Сковороды такого рода расколы теоретического и практического - аномалия. Сковорода приходит к выводу о необходимости бегства от мира - и реально уходит, становится путешественником, который везде не в своем доме, не связанный общественными обязанностями. Этот побег от мира является философской, а не христианской. Философ убегает от страстей к свободе, к духовному пира мышления и свободного общения. Бегство от мира, которую осуществляет монах - это уединение и передача собственной свободы в руки учителя, старца. Сковорода не пошел в монахи и не стал учеником монахов. Он бежал в свободные философы и от учеников не требовал послушания, но ждал свободного саморазвития. Всякая сходство побега Сковороды с практиками христианского благочестия - внешняя. Он не был ни «Странник», ни «юродивым». Он был философом - таким, каким были конечно философы в античности - от Пифагора до Прокла. Он шел путем бегства «единого во мне до Единственно во всем» (Плотин), путем, который предусматривал достижение морального бесстрастия, философского созерцания и мистического озарения. Эта философская святость ценилась отцами Церкви как возможна степень в пути собственно христианской святости. Но сама по себе эта философская святость не может заменить христианского благочестия и сама к нему не приводит. Поэтому философская духовность Сковороды - это такая параллельная реальность христианской монашеской духовности. И опасность в том, что сами по себе параллельные линии не сходятся. Как говорил о собственном опыте св. Григорий Нисский, однажды необходимо переплигнуты бездну между философией и христианством, полюбив вместо Единого философов Живого Бога христиан: любящего Отца, смиренного Сына животворящего Духа. Св. Григорий Нисский сознательно сделал этот шаг. Григорий Сковорода сознательно оставался философом. Поэтому Григорий Нисский - христианский теолог, Григорий Сковорода - религиозный философ. И эти определения обнаруживают принципиальные различия.

Перетолкования христианского неоплатонизма

Центром теоретической концепции Сковороды стала знаменитая онтология трех миров, каковы космос, человек и Библия. По нашему мнению, непосредственным источником для этой концепции было аналогичное учение св. Максима Исповедника.

В программном произведении Максима «Мистагогия» излагается учение о четырех метафизические мира: человека, космос, Библию и Церковь. Примечательно, что Сковорода как неортодоксальный мистик исключил Церковь из числа метафизических миров. В остальном он придерживался учения Максима Исповедника. Как в человеке есть кроме тела еще и душа, так и в мире, кроме материальных вещей их идеальные першовзирци. А в Библии кроме исторических рассказов еще и мистические смыслы этих рассказов. В неоплатонической философии Максима познания идеальных сторон трех миров сопровождается определенным обесцениванием материальной стороны. Но все же Максим находит определенный баланс и не учит о необходимости дематериализации тела, вещей этого мира и текстов Св. Писания. Откуда же у Сковороды взялась яркая тенденция к унижению материальной стороны, - к утверждению что от мира необходимо «бежать» к идеальному Первоисточники? Эта тенденция - от большого христианского платоника Дионисия Ареопагита. Именно согласно учению последнего все существующее является символом Бога, но сами по себе эти символы ничего не стоят, и от всех их необходимо отказываться, необходимо бежать. Эта платоническая установка о необходимости «возвращения» «единого в человеке» (души) в «Единый во всем» - к Богу. Это философское идеалистическое учение, и именно как философское учение Сковорода принимает его.

Учение Дионисия Ареопагита о том, что все символы и догматы не является адекватным по отношению к Богу было слишком радикальным. Согласно Дионисием, все чувственные образы и все понятия, в которых Бога пытаются описать религия и философия - это лишь символы для его деятельности. От этих образов и понятий необходимо подниматься к созерцанию самой деятельности Бога. Но глядя ее с помощью интеллектуальной интуиции, нужно понимать, что сам Бог Деятель выше за то, что видится. Интуитивное интеллектуальное познание деятельности Бога схватывает даже ее как ведь она - бесконечная и ум всегда видит ее лишь частично. Полностью знает деятельность Бога только сам Бог - как Промысел. Можно сказать, что Бог Деятель является Автором пьесы, разыгрываемой как судьба всего мира. Замысел этот познается людьми лишь частично. То, как автор действует, режисуючы пьесу с ее как закономерными, так и необычными поворотами сюжета, говорит о деятельности Автора. Но сам он остается непознанным, хотя в его наличии сомневаться невозможно. Все догадки о Боге-Деятеля самого по себе является антропоморфизм, и принимать их за адекватные Его символы значит поклоняться идолам. Бог бесконечно далек от всех философских и теологических понятий, как и от грубых антропоморфических чувственных образов. Ведь, по учению Дионисия, все образы и понятия одинаково абсолютно непохожими о Боге, равно неадекватными. Наибольшей заслугой Максима Исповедника в древности и сейчас православные богословы считают ортодоксальную интерпретацию радикального апофатизма Дионисия, нахождение гармоничного соотношения между апофатической и катафатичним богословием. Ясно, что у самого Дионисия такой гармонии не было и все богословие завершалось радикальной апофатика.

Сковорода, зная теологию Максима Исповедника, выбирает тем не менее радикальный апофатизм Дионисия, радикальную бегство от мира, от символов - до единого непознаваемого Бога. Почему Сковорода делает такой выбор? Потому что радикальный апофатизм Дионисия был созвучным с его платонизма, в его платоновского мироощущения.

Личная трагедия Григория Сковороды

Сковорода имел мистический опыт. Этот опыт был философским по своей природе. В частности, у Сковороды было «океаническое чувство» Бога. Это ощущение Бога как живой основы всего присутствует в мире и человеке. Такого рода переживания были у философов античности, особенно у стоиков. Их должны были и современные философы - например, Тейяр де Шарден.

Сковорода спутал этот вид мистических переживаний присутствия Бога в мире с переживанием самого Бога. Поэтому Сковорода считал, что знает Бога и является обожаемым.

Сковорода не имел опыта, который пережил другой философ - Паскаль. Последнему Бог явился как Свет. Паскаль записал свой знаменитый мемориал:

«Огонь.
Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова,
А не философов и ученых.
Уверенность. Уверенность. Ощущения. Радость. Мир.
Бог Иисуса Христа »
Сковорода не было этого опыта, к которому стремятся Исихаст, и который, по особой милости Божией, был подарен Паскалю.
Поэтому Сковорода - это трагическая фигура. Человек, открывший идеальную основу мира, именно ее начала считать Богом. Между тем Бог как Причина и материального, и идеального, ни был опознан Сковороде. Поэтому Сковорода застыл на полпути к Богу. Выйдя из этого мира он попал в мир идеальный, но не прошел через этот идеальный мир до самого Творца.
Дорога стала символом жизни Сковороды. Все свое философское жизни он бродил не только по дорогам Украины, но бродил также идеальным миром, который видел как философ-мистик. И так и умер в дороге. Можно сказать, что его не поймал материальный мир, но его душу пленил мир идеальный. И к свободе в Боге Сковорода так и не дошел. Поэтому надпись на его кресте обманчиво. Идеальный мир таки его поймал. И это при том, что сам Сковорода для того и бродил идеальным миром, чтобы из него вырваться к Богу. Почему же тогда дороги идеального мира не привели Сковороду к познанию Бога самого по себе? Потому что от созерцания идеального мира к познанию Бога преподносят только молитва, особенно молитвы евхаристическая и Иисуса. Сковорода не стал молиться своему философскому Богу. Он отказался быть священником, отказался быть монахом. Если бы Сковорода взял пример от Паскаля и от блуждания идеальным миром ушел бы в мир христианской молитвы! Тогда наверняка, что Бог милостиво открылся бы рабу своему Григорию, сын Савву. Но все произошло как произошло - и нам остается только надеяться на Божье милосердие по душе Григория Сковороды в жизни будущего века.